Кольцо с изумрудом - Страница 2

А на фоне этой кичливой роскоши – голодающие жители окрестных земель. Стража неустанно отгоняла их подальше, чтобы они своим нищенским видом не портили праздник. Эмрис поморщился. Подобные картины он видел не в первый раз. Политики слепы. И это справедливо не только для Франции или Англии, точно так же обстоит дело и в родной Шотландии. Когда-то, много лет назад, он хотел держаться от политики подальше. Но потом с удивлением обнаружил, что дипломатия – это его стезя. Пожалуй, в ней он преуспел даже больше, чем в искусстве рыцарского поединка.

Образование Эмрис Макферсон получил в коллеже Св. Андрея, затем продолжил его в Парижском университете. Что же касается обращения с оружием и рыцарских искусств, то их он осваивал на практике на протяжении всей своей юности, пришедшейся на период внутренних междуусобиц и гражданской смуты в Шотландии. Он воевал против Англии под знаменами короля Иакова IV, отважно и преданно сражался за него в знаменитой битве при Флоддене. С тех пор минуло уже семь лет. За это время благодаря своей отваге и дипломатическим успехам он получил земли, состояние и положение.

На сегодняшний день он являлся доверенным эмиссаром короны и представлял интересы Шотландии при дворах европейских королей. Будучи при своей общительности независимым по природе, Эмрис сумел поставить себя так, что, даже вращаясь в высокопоставленных кругах, где повсеместно царила атмосфера интриг и предательства, имел репутацию честного и верного своему слову человека.

Трубы герольдов отвлекли его от воспоминаний и вернули к действительности. Ему предстоял последний поединок. Сегодня турнир заканчивается. Завтра он будет уже на пути в Булонь. А оттуда по морю – домой в Шотландию. Надо поспеть на крестины очередного племянника.

Да, но сначала предстоит сразиться с Питером Гарнешем. «Великолепный противник», – подумал Эмрис. До сих пор Гарнешу удавалось выбивать из седла всех соперников. Мощен, как бык, и гибок, как пантера. Эмрис направился к оруженосцу, держащему в поводу коня. Пора! Решающий бой королевского турнира.

Под звуки труб противники выехали на поле. Тяжелые доспехи Питера Гарнеша покрывал длинный расшитый плащ из золотой парчи. На Эмрисе Макферсоне была тонко выделанная шелковая черная накидка. Их взгляды скрестились. Противники не уступали друг другу ни в стойкости, ни в силе. Толпа затихла в ожидании. Рыцари направили коней на исходные позиции. Проезжая мимо переполненных трибун, Эмрис Макферсон оглядывал роскошно одетую толпу. Дамы приветственно махали кружевными платками. Сколько их перебывало у него здешними теплыми ночами – и не сосчитать. Он знал, как доставить им удовольствие в постели. К тому же, в отличие от многих, он не был болен никакой заразой. Все это, вместе взятое, принесло ему славу несравненного любовника, и, как всякая слава, она его опережала. Эмрис чувствовал, что уже устал от бесконечной вереницы жаждущих его ласк и ни в чем не отказывающих ему женщин. Со временем ему стало уже казаться, что все они как будто на одно лицо. Опытные, чувственные, кокетливые – их даже не надо завоевывать. И ни малейшего намека на невинность!

Господи, что за чушь лезет в голову? Как он может думать об этих блудницах в ту минуту, когда ему предстоит самый сложный поединок и необходимо полностью сосредоточиться.

Приближаясь к исходной позиции, Эмрис Макферсон вдруг поймал на себе пристальный взгляд какой-то девушки. Она сидела в самом крайнем ряду и задумчиво смотрела на него. В ее осанке, повороте головы проявлялись достоинство и гордость. Может быть, именно этого ему не хватало? Немного перемен… другое настроение, другой стиль.

Прежде чем занять место, Эмрис Макферсон наклонил копье, приветствуя неизвестную ему девушку.

От неожиданного внимания со стороны героя нынешнего турнира Элизабет Болейн густо покраснела. Еще больше девушку смутило, что в ее сторону немедленно обратились взоры всех сидящих вокруг.

Королева уже подняла платок. Питер Гарнеш и Эмрис Макферсон застыли в противоположных концах арены, похожие на двух диких буйволов, напряженно пригнувшихся к земле, готовых немедленно ринуться в атаку. В третий раз прозвучали трубы, разговоры на трибунах стихли, и над полем воцарилась мертвая тишина.

Платок упал, кони тронулись. Начался финальный поединок.

Рыцари мчались навстречу друг другу. Эмрис Макферсон на ходу начал опускать острие боевого копья. Движением, столь же привычным, как взмах руки, он выровнял тяжелое древко на уровне груди. Следя за тем, как опускается навстречу ему копье противника, Эмрис вдруг понял, чему Питер Гарнеш обязан своими победами. Он не опустил копье на должную высоту – заостренный наконечник его оружия был нацелен прямиком на отверстие в забрале Эмриса.

Подавив инстинктивное желание привстать в седле, Эмрис нацелил свое копье точно в грудь врага.

Всадники столкнулись. Мощный удар шотландца пришелся прямо в середину щита противника. Копье Питера Гарнеша прошло выше щита и задело плечо Эмриса. Шотландцу понадобились все силы и сноровка, чтобы удержаться в седле.

По толпе прокатился восхищенный гул. Рыцари, развернув коней, возвращались на исходные позиции.

– Милорд, он схитрил! Я видел, он придержал копье! Он опустил его в последний момент! – возбужденно выпалил юный оруженосец, подавая Эмрису новое копье.

– А чего еще можно ждать от англичанина? – спокойно кивнул Эмрис. – Мне следовало быть готовым к подобным фокусам.

Противники вновь застыли друг против друга в ожидании сигнала. Прозвенели трубы, кружевной платок опустился, всадники ринулись в атаку.