Кольцо с изумрудом - Страница 41

Как странно, что сейчас она едет в Шотландию. Интересно, встретит ли она там Эмриса Макферсона? Хотя, даже если встретит, он вряд ли ее припомнит.

Со вздохом Элизабет сняла с шеи цепочку, на которой висело кольцо, и повесила на угол ширмы. С улицы через открытые окна доносился разноголосый шум толпы. Господи, да кого она обманывает, пытаясь убедить себя в том, что счастлива? Саму себя?

Элизабет подошла к окну и выглянула из-за портьеры. За окном была теплая южная ночь. Веселая компания гуляк заворачивала за угол их длинной и узкой улочки. Над погрузившейся в темноту виллой на черном шелке ночного неба сияли тысячи алмазных звезд.

Нелепость. Какая нелепость! Что ей только не лезет сегодня в голову? С чего ей печалиться? Она должна гордиться собой! Уж ей-то действительно есть чем гордиться! Многие мужчины не могут и за всю жизнь достичь того, что ей удалось за эти четыре года. Она трудилась не покладая рук, чтобы добиться того, чего добилась на нынешний день. Она хотела продемонстрировать людям свой талант, не открывая пока тайну своей личности. И в результате ей удалось одурачить всех. И саму себя тоже.

Четыре года назад она поставила перед собой цель, казавшуюся тогда почти недостижимой. Достичь того, чего еще никогда не удавалось достичь ни одной из женщин. И ей удалось все, чего она хотела. В самом деле, если бы Мэри не проболталась английскому дворянину о своей связи с королем Генрихом, они могли бы и дальше спокойно жить во Флоренции. Хотя, вне зависимости от этого, им все равно пришлось бы ехать в Шотландию, чтобы писать портрет членов королевской семьи.

Но сейчас, стоя в полутьме комнаты и глядя на ночное, сияющее звездами небо, Элизабет почувствовала, как знакомая боль закралась в ее сердце. Она никогда не сможет насладиться вполне своим успехом. Никогда. Ни как художница, ни как женщина. Это цена, которую она заплатила. И это был ее собственный выбор.

Неожиданно для себя самой Элизабет бросилась к уложенному баулу с вещами Мэри и вытащила оттуда флакончик. Отвернув крышку и вдохнув с наслаждением сладкий запах, она с торжествующим видом добавила в приготовленную для мытья воду немного драгоценной розовой воды.

– Сегодня по крайней мере я могу чувствовать себя женщиной! – пробормотала себе под нос Элизабет, погружаясь в благоухающую теплую воду.

Эмрис привязал коня на маленькой площади и пешком поднялся к дому купца. Вглядываясь в темные окна виллы, он забеспокоился, не прав ли был Гэвин, когда предполагал, что художник уже уехал из Флоренции. Но затем, заметив чей-то силуэт за полуприкрытым окном на верхнем этаже, он воспрял духом и решительно постучал в дверь.

Эмрису не составило никакого труда найти жилище художника. Хотя никто не знал, где живет Филипп из Анжу, зато, казалось, любой мог подсказать, где проживает купец Барди. Пока Эмрис стучал в ворота, мимо него проследовала ватага юнцов. Кто-то из них не удержался от двусмысленных шуточек по поводу одной молодой особы, что жила в этом доме. Однако, разглядев могучего шотландца, шутник быстро примолк и постарался поскорее прошмыгнуть мимо. Эмрис опять постучал, более настойчиво. «Интересная публика, однако, собралась под крышей этого Барди», – подумал он.

Тяжелая, окованная металлом дверь со скрипом чуть приоткрылась. В проеме показалось лицо пожилого привратника. Он с подозрением оглядел рослую фигуру стоявшего перед ним шотландца.

– Мне нужно увидеться с художником.

Никакого ответа. Привратник по-прежнему изумленно таращился на воина.

– Художник. Филипп из Анжу, – любезным тоном подсказал Эмрис.

– Да, милорд.

– Я хочу с ним увидеться.

– Нет, милорд.

– Он дома? – Эмрис уже терял терпение. – Он еще не уехал? Мне надо видеть его немедленно.

Привратник отрицательно покачал головой и попытался закрыть дверь. Эмрис решительно поставил свой запыленный сапог на порог и не позволил двери закрыться и прищемить ему нос. У привратника почему-то был испуганный вид.

– Я никому не причиню вреда! – поспешно сказал Эмрис. Ему не хватало только еще возиться с впадающей в истерику прислугой. Мало у него забот с творческими личностями. – Я – барон Роксбург, друг герцога Медичи. Я приехал, чтобы сопровождать художника в Шотландию. Итак, где он сейчас?

Лицо привратника просветлело.

– Барон! Мы не… Синьор и синьора Барди не ожидали вас так скоро.

Ожидания Барди в данный момент Эмриса беспокоили меньше всего.

– Художник Филипп – он дома?

Привратник непроизвольно посмотрел наверх в сторону мансарды, и Эмрис наконец вздохнул с облегчением, поняв, что он успел вовремя.

– Синьор и синьора Барди нынче ужинают у Кондиви. Они вскоре будут. Но если вы подождете здесь, то я сейчас принесу письмо, которое они оставили для вас, если вы появитесь после их отъезда. – Не ожидая ответа, привратник скрылся в глубине помещения.

Эмрис не собирался терять попусту время. Еще не хватало, чтобы всякие торговцы решали за него, что ему положено делать, а что нет. Слуга не упомянул, что художник ужинает вместе с Барди, и Эмрис собирался проверить, есть ли кто-нибудь в мансарде… В конце концов он не для того скакал почти двое суток как сумасшедший, чтобы остаться стоять здесь на пороге.

Пройдя длинным коридором, он оказался в просторном полутемном холле. Неяркий свет бросал янтарные блики на тяжелую мебель. Эмрис огляделся. Вещи добротные, но не роскошные. Барди, очевидно, из тех купцов, что твердо стоят на ногах, но звезд с неба не хватают.

И никакого следа привратника. Куда он провалился? Эмрис пересек широкий холл и подошел к ступенькам лестницы, ведущей на верхний этаж. Он уже собирался подняться наверх, когда его взгляд приковала картина, украшавшая стену. Великолепное полотно! Он оглянулся. Ему не сразу удалось разглядеть в полутьме, что все стены холла были увешаны портретами.