Кольцо с изумрудом - Страница 91


К оглавлению

91

После того, как они проехали между двумя высокими скалами, Элизабет увидела невдалеке на юге каменные крыши каких-то строений. Эмрис сказал, что это Джедбургское аббатство, монахи которого уже несколько столетий помогают местным жителям своими знаниями в сельском хозяйстве, грамоте и медицине. Они объединили местных жителей, научили давать отпор мародерам и с той, и с другой стороны границы, снискав любовь и уважение всего народа.

Здешние земли всегда были под угрозой, и кому, как не Эмрису, это знать! Именно сюда четыре года назад он был послан защищать границу родной Шотландии. Как раз после успеха на турнире в Золотой долине, королева и регент пожаловали ему титул барона Роксбурга, лорда-протектора пограничных земель.

И вот наконец ввечеру, когда летнее солнце садилось за спиной, удлиняя их тени до фантастических размеров, Эмрис привстал в стременах и показал на четыре круглые высокие башни, возвышающиеся на высоком холме за рекой. Это был роксбургский замок.

Их помолвка состоялась в родовом замке клана Макферсонов, в Бенморе. Это была традиция, в Бенморе венчались родители и старшие братья Эмриса. Там он и родился, там же состоится его свадьба. Теперь в замке проживал обычно старший брат Эмриса Алек, если только не уплывал на Западные острова или не гостил в родовом замке жены – в Драммонде.

Эмрис еще из Парижа послал весть о приезде с невестой своей семье. Элизабет никогда не жила в большой семье, среди многочисленных родственников, и предстоящая встреча немного пугала девушку. «Но раз Эмрис рядом, мне нечего бояться», – успокаивала себя Элизабет.

Пока они ехали в Роксбург, он обдумывал дальнейшие планы.

Ему так много предстояло сделать, но безопасность Элизабет и Джеми была прежде всего. Он позаботится сначала об этом, а потом займется решением остальных проблем. «Самое главное, – с усмешкой подумал Эмрис, – не забыть отправить весточку Джованни Медичи о том, что посланный им художник никогда не вернется во Флоренцию». Жаль, что он не может пока открыть другу всю правду. Может быть, когда-нибудь через несколько лет они с Элизабет поедут к герцогу погостить. «Можно себе представить, какое выражение лица будет у Джованни, когда в моей жене он узнает Филиппа из Анжу», – улыбаясь, подумал Эмрис.

А потом ему необходимо повидаться с королевой.

Это будет нелегким испытанием, и ему придется пустить в ход все свое искусство дипломата. Хотя в разговоре с Элизабет той ночью Эмрис импровизировал на ходу, предсказывая реакцию Маргариты, но он не так уж далеко ушел от истины. Маргарита Тюдор умела быть беспощадной, подозрительной и капризной, особенно когда затрагивались ее интересы. Если она хотела чего-нибудь очень сильно, ничто не могло ее остановить. А ей был нужен художник. Лучший флорентийский художник! И как обойти ее суеверия? Ведь женщина, сумевшая одурачить стольких людей, переодевшись мужчиной, в ее глазах предстанет ведьмой! И вряд ли она выпустит такую добычу из своих цепких рук.

Эмрис понимал, что встреча с королевой неизбежна, и опасался этой встречи.


– Если бы ты знала, как мне не хочется оставлять тебя здесь одну, любимая, – проговорил Эмрис, нежно перебирая пальцами шелковые пряди. Ее волосы понемногу отрастали.

– Разве я остаюсь одна? – притворно удивилась Элизабет, лежа на животе рядом с ним. – А пятьсот двенадцать овец, которых я пересчитываю каждый день из окна? И это не считая нескольких сотен твоих солдат. Конечно, я знакома лишь с дюжиной из них…

– Постой, последний раз, когда я пересчитывал своих овец, их было всего пятьсот!

– Ну, знаешь, как это бывает… Весна, время любви… плоды неразумной страсти, так сказать. Но чем же им еще здесь заниматься, родной?

– Гм… Мне нравится ход твоих мыслей. – Эмрис пощекотал ее спину, вынуждая скатиться в свои объятия. – Но это ничуть не облегчает мне нашу разлуку.

– И не должно, – прошептала Элизабет, придвигаясь ближе.

Эмрис крепко прижал ее к груди. Он не мог бы описать, что с ним происходит, когда она вот так лежит в его объятиях. Ему казалось, что она всегда была в его сердце. Иногда ему хотелось, как дикому кельту, выскочить за ворота замка и бежать с ее именем на устах по долине, слушая, как горы эхом повторяют его безумный крик.

Это было такое чудо. Наблюдать, как она двигается по замку, освещая своим присутствием все вокруг. Удивительно, как его домочадцы сразу приняли ее за свою, как будто она всегда здесь жила рядом с ними.

Обнимая Элизабет, Эмрис думал о предстоящем путешествии, но не о трудностях, ждущих впереди, а о том, что никогда в жизни не чувствовал себя таким несчастным, отправляясь в дорогу. Это было так непривычно для воина, который большую часть жизни провел в седле. Ни двор, ни развлечения в Эдинбурге не привлекали Эмриса. Он хотел быть дома рядом с ней.

Взъерошив ее черные волосы, он страстно привлек ее к себе.

Пять недель назад, когда они подъезжали к замку, Эмрис заметил удивление Элизабет при виде каменных громад из дикого, необработанного камня. Военная крепость с неприступными башнями производила сильное впечатление. Темные сводчатые залы, комнаты почти без мебели, каменные ступени и длинные холодные коридоры, в которых, чтобы позвать прислугу, нужно было кричать, как в горах. Эмрис никогда не связывал будущее с этим замком. Эта земля между Англией и Шотландией была неподходящим местом для семейного гнезда. Здесь нужно было уметь обороняться, стоять насмерть, если обострялись отношения между королевствами.

Это место было для мужчин, для войны. За исключением прачек в замке вообще не было женщин. Но Эмриса привлекла удаленность замка от королевского двора. Это было как раз то, что нужно для безопасности Элизабет и Джеми. На короткое время Роксбург должен был стать им домом. Но прежде чем уехать к королеве, Эмрису хотелось дать Элизабет время привыкнуть к здешней жизни, помочь приспособиться в новых условиях.

91